Вопрос 1. Нацистская пропаганда
Здесь рассказывать все, что знаете, то есть следующие три билета.
Вопрос 2. Пропаганда в структуре фашистского общества
в первых четырех билетах все будет немножко повторяться, а вообще их можно попытаться заменять один другим (ежели вдруг на экзамене чего-нибудь не вспомните)
В 1933 году в Германии к власти пришел Гитлер (он стал рейхсканцлером): запрещены все политические партии, кроме гитлеровской Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП). Гитлер культивировал социализм для избранной расы (арийской) = тоталитаризм + политический террор + национализм. Ежели кто вдруг забыл , то низшими расами были объявлены негры, евреи и славяне. Евреев уничтожить, а остальных сделать рабами. Теоретически, эти граждане боролись за интересы простого народа, а практически действовали совместно с крупнейшими немецкими банками и корпорациями. Еврейский капитал выделялся отдельно: владельцев уничтожить, а деньги — на благо Рейха. Казалось бы, немецкая модель не должна иметь успеха – ведь люди в Германии достаточно культурны, чтобы понять, чем чреваты подобные призывы. Но не тут-то было, и в этом – загадка нацизма. Вот как обосновывал сам Гитлер необходимость именно такой жесткой идеологии:
П ридавая пропаганде самый радикальный характер, я стремился добиться того, чтобы организация со временем получила только самый доброкачественный человеческий материал. Чем более радикальной и вызывающей была моя пропаганда, тем более отталкивала она всех слабых и колеблющихся и тем более мешала она таким людям проникать в ряды организации и ее основного ядра.
Одним словом, в фашистской идеологии насилие было объявлено не как необходимое зло, неизбежное в борьбе с врагами, а как высшая добродетель.
В Германии вся власть была сосредоточена в руках единственной в стране легальной политической Партии. По законам, именно партия, и никто другой, решала все политические, экономические, социальные, наконец, военные вопросы. Характерная черта этой империи – то, что власть в ней пользуется поддержкой подавляющего большинства населения. Очевидно, что такого рода тоталитарное государство не может существовать без мощной системы пропаганды и агитации. Также очевидно, что организация пропаганды в этих государствах должна исходить прежде всего из психологии рядового человека.
Закрепление диктатуры: подчинение радио и кино (!ТВ еще не было), строгий и жесткий контроль прессы. Национал-социалисты утверждали суверенное право государственного руководства контролировать общественное мнение в процессе его формирования. А Гитлер вообще видел в армейских порядках германского милитаризма обоснование и эталон массы, которой просвещение вредно и категорически противопоказано.
Инициатором создания аппарата пропаганды был скорее Геббельс, чем Гитлер. Всем этим занималось Министерство народного просвещения и пропаганды. Главный идеолог нацизма – рейхсминистр пропаганды, гауляйтер Берлина доктор Йозеф Геббельс писал: “У пропаганды нет метода, а есть цель, причем цель эта в политике всегда заключается в завоевании масс” 1 , но, несмотря на это, в нацистской Германии была разработана стройная теория пропаганды, причем в ее создании принимали участие многие ведущие ученые, ставшие таковыми задолго до прихода нацистов к власти. Так, профессор Берлинского университета Эрнст Дофифат разделил публицистику на следующие виды:
Путеводная, или публицистика, отыскивающая идеи. Ее задача – привлечь на свою сторону небольшое число единомышленников, которые затем должны были расширять число сторонников идеи.
Пропаганда. Она должна быть адресована массе и быть лишенной гуманности. Вот как писал о ней Дофифат:
С обственная воля преподносится со всей страстью и самоотдачей личности. Язык порывает со спокойной, деловой сферой и наполняется силой, энергией, а часто – и патетикой слова
Агитация. Это – пропаганда, адресованная врагам. Снова приведем слова Дофифата:
А гитация достигает своей цели только тогда, когда полностью уничтоженный враг повержен на землю.
Просвещение народа. Этот вид должен был сочетать в себе все предыдущие, но обязательно подкрепленные “убедительными фактами”.
На основании этого деления Дофифат вывел основные законы пропаганды: закон умственного упрощения, закон ограничения и фильтрации материала, закон “вдалбливающего повторения” и закон эмоционального нагнетания. При этом Дофифат предлагал “выбросить за борт” понятие общественного мнения, ибо мнение массы должна формировать пропаганда.
Отличие пропаганды от агитации: п. — исключительно эмоциональная форма (сходство с а.), но пропаганда — “одобряющая и позитивная”, а агитация — “негативная” по содержанию. П. обращена к единомышленникам, а А. — к врагам, подлежащим уничтожению.
Геббельс сразу оградил себя от “наездов”, ограничив влияние пропаганды: она может все, но 1) не может излечить от страха перед бомбежкой, 2) не может способствовать повышению производительности труда, 3) не может заменить секс.
Наличие огромного аппарата для подготовки и проведения всевозможных агитационных и дезинформационных акций, начиная от массовых митингов и кончая целенаправленным воздействием на руководящие круги иностранных государств. В пропагандистском инструментарии нацистов решающее значение имели приемы маскировки и внезапности, лжи и обмана. Геббельс: “можно расстреливать противника из пулеметов до тех пор, пока он не признает превосходства того, кто располагает этими пулеметами. Это более простой путь. Но нацию можно преобразовть и посредством революции духа и тем самым не уничтожить противника, а даже перетянуть на свою сторону. Мы, национал-социалисты, шли этим вторы путем и будем идти им и дальше.”
Нацистская пропаганда и ее противники. Краткая история немецкой прессы времен Третьего рейха
Простота, размах, концентрация и четвертинка «правильно поданной» правды вместе с тремя четвертями чудовищной лжи — таков был рецепт геббельсовской пропаганды. Как ее доносили до людей и кто пытался ей противостоять? Рассказывает Дина Буллер.
1935 год. В Осло в двадцать седьмой раз объявляют результаты Нобелевской премии мира. Лауреатом становится 46-летний Карл фон Осецкий, немецкий журналист и поэт. Конкуренцию ему составили Бенито Муссолини, Николай Рерих, Академия международного права и еще тридцать четыре номинанта.
Нобелевский комитет высоко оценил горячую любовь Осецкого к свободе мысли и самовыражения и его вклад в дело мира — это официальная формулировка.
За наградой победитель не явился. Берлин разводит руками: странно, мог приехать в любой момент. Хотя вообще-то не мог. Есть минимум два препятствия: 1) Осецкий в тюрьме; 2) он тяжело болен.
Пацифист из вольного города
Семья у будущего нобелевского лауреата и борца за мир не слишком примечательная: отец после возвращения из армии устроился стенографистом в адвокатскую контору и попутно держал мелкую лавочку, мать из польской католической семьи. Никакой тебе преемственности поколений и предков-журналистов — сам, всё сам.
Но при желании можно отыскать предпосылки, благодаря которым всё в итоге сложилось так, как сложилось.
Например, Осецкий родом из Гамбурга. В XIX веке (да и сейчас, впрочем, тоже) там своя атмосфера. Это бывший вольный город и крупный порт — значит, приобщишься к культуре других стран, хочешь ты того или нет. Отдельную возможность немного офранцузиться жители получили во время Наполеоновских войн — восемь лет провели в оккупации.
А еще Гамбург — важный центр рабочего и революционного движения. Попробуй тут не быть свободолюбивым.
Осецкий рано — в два года — потерял отца. Но дело даже не в смерти, а в том, что семь лет спустя мать Карла вышла замуж во второй раз. Отчимом стал Густав Вальтер. Надо сказать, довольно примечательная личность.
Владимир Кривуля, один из немногочисленных биографов Осецкого, описывает Вальтера так:
«Это был человек свободомыслящий, широких взглядов. Принимал активное участие в социал-демократическом движении. Влияние отчима на юного Карла было огромным. От Вальтера Осецкий впервые услышал о рабочем движении, с ним впервые побывал на митинге».
Хотя сам Вальтер не совсем рабочий — скульптор.
Карьеру в медиа Осецкий начинает в двадцать с небольшим. На первых порах пишет про всё: политику, экономику, культуру, социальные проблемы. Нормальная практика — начинающие журналисты обычно так и поступают, иначе как найдешь свою тему.
Зато потом принимается активно критиковать милитаризм.
Осецкий уверен: людям языки на то и даны, чтобы договариваться. Война не может принести ничего хорошего — только страдания, разрушения и смерть.
Гнуть свою линию Осецкий начинает где-то в 1911 году, а в июне 1916-го (по другим данным — в ноябре 1915-го) уходит на фронт. Да, добровольно.
Возможно, решил вписаться за родную страну, какой бы та ни была. Может быть, стал жертвой пропаганды: решил, что милитаризм Германии — это плохо, но русский царизм всё-таки хуже. Объяснить свой поступок мог бы только сам Осецкий, но он уже никому ничего не расскажет. Не буду выдумывать за него.
Если верить биографам, Осецкий быстро осознал свою ошибку. И даже начал распространять антивоенные листовки, из-за чего потерял возможность переписываться с женой: листовки попали в руки офицеров, а вместе с ними — возможность вычислить автора по почерку.
Так или иначе, в январе 1919 года Осецкий возвращается в Гамбург. Жив, не ранен, да и стрелять ему вряд ли приходилось — здоровье оказалось настолько слабым, что для активных боевых действий он не сгодился, вместо этого строил дороги и мосты.
Впрочем, увиденного ему хватает: войну он ненавидит уже не теоретически. Теперь он знает, что это такое. В 1921 году Осецкий пишет:
«Многие нации воевали друг с другом, однако это привело лишь к кровопролитию и смерти невинных».
А сейчас оставим Осецкого ненадолго и переместимся в Берлин. В 1920-х там произошло много интересного с точки зрения немецкой журналистики. А с Осецким мы еще встретимся — и тоже в столице.
«Атака» Геббельса
Конец весны или начало лета 1927 года. Берлин засыпает, а когда просыпается — на улицах развешаны ярко-красные плакаты. «Der Angriff?» — вопрошают они. «Атака?» Лаконично, но мало что объясняет.
Через некоторое время текст меняется. Теперь он гласит: «Der Angriff wird am 4 Juli folgen». Мол, ждите атаку четвертого июля. Граждане заинтригованы: что, черт побери, призван символизировать весь этот перформанс? Как говорится, ничего не понятно, но очень интересно. Плакаты значительно безмолвствуют, остается только ждать.
Ситуация проясняется незадолго до назначенной даты:
«Der Angriff выходит каждый понедельник. Для угнетенных — против эксплуататоров. Каждый немецкий мужчина, каждая немецкая женщина читает и подписывается на Der Angriff».
Да, это пиар-кампания новой газеты. Кто издатель? Вы его знаете, ручаюсь. Даже если очень далеки от журналистики. Потому что его зовут Йозеф Геббельс.
В Берлине он к тому времени живет год или чуть меньше. Чем занимался раньше? Писал докторскую диссертацию. Работал в банке. Безуспешно пытался устроиться в газеты медиамагнатов Моссе и Ульштайна. Очень активно пытался. Berliner Tageblatt («Берлинский листок»), любимое детище Рудольфа Моссе, не напечатала около 50 его статей.
Ну как там шаблон, держится? Будущий идеолог нацизма хотел писать для либеральных газет, принадлежащих евреям. И многие главреды там были евреями. И авторы. Я узнала об этом факте на третьем курсе, когда проходили историю журналистики XX века, и была в шоке. Геббельс не родился антисемитом, вот так номер.
Но вернемся к «Атаке». Выбранная стратегия продвижения срабатывает: тираж быстро растет. Сначала немцы раскупают две тысячи номеров, а в середине 1930-х, когда нацисты официально приходят к власти, — уже 150 тысяч.
Немного забегу вперед и скажу: это еще не предел. Перед войной тираж увеличится до трехсот с лишним тысяч экземпляров. Новые номера будут появляться каждый день.
Геббельс не просто издатель, он активно пишет статьи, особенно для передовиц. Успевает даже совмещать журналистскую деятельность с партийной работой и драматургией. В ноябре 1927 года один из столичных театров ставит спектакль по его пьесе. «Атака» — единственное издание, которое не критикует постановку.
Официальный «Народный наблюдатель»
1 января 1929 года в Берлине впервые выходит другая газета — Volkischer Beobachter («Народный наблюдатель»). В 1921 году ее купил Гитлер, пока еще не фюрер, и привез в столицу из Мюнхена. У предыдущего владельца (явно большого оригинала) газета называлась «Мюнхенский наблюдатель».
Интересна личность главреда. Альфред Розенберг — уроженец Российской империи, с отличием окончивший Московское высшее техническое училище. Некоторые историки считают, что именно он придумал нацистскую расовую теорию, а Гитлер в своем знаменитом произведении просто пересказал чужие идеи. Так называемое окончательное решение еврейского вопроса — тоже его начинание.
Став собственностью Гитлера, газета пришла к успеху не сразу. В первой половине 1920-х ее читают только 25 тысяч человек. Если учитывать, что всего в стране шестьдесят с лишним миллионов душ, звучит не особо внушительно.
Всплеск популярности приносит докатившаяся до Германии Великая депрессия. Миллионы немцев остаются без работы и живут впроголодь. К тому же они недавно проиграли войну и вынуждены выплачивать репарации. Напрашивается вывод: старая власть не справилась. Нужна альтернатива. Альтернативу им любезно предлагают.
Когда 30 января 1933 года Гитлер становится рейхсканцлером (то есть главой правительства), издание превращается в официальный печатный орган Национал-социалистической рабочей партии. Тираж к тому времени уже пару лет как перевалил за 120 тысяч экземпляров.
Но я обещала вернуться к Осецкому. Возвращаюсь. Итак, Осецкий в Берлине. И у него проблемы.
Срок за чужую статью
Да, Осецкого признали изменником из-за текста, который даже не он написал. Дело вот в чем: за любую публикацию ответственность несет в том числе главный редактор. Правило сохранилось до наших дней.
Осецкий к тому времени возглавляет еженедельник Die Weltbühne. Первый редактор внезапно умер, второй продержался недолго — понял, что дело пахнет жареным, и отказался от поста. Осецкий не струсил. Хотя, возможно, стоило.
В марте 1927 года он попадает в тюрьму впервые — по обвинению в клевете. Проводит за решеткой месяц. Можно сказать, отделался легким испугом.
Зато потом всё более серьезно. Весной 1929 года Осецкий берет в номер статью, согласно которой Германия нарушает Версальский договор: разрабатывает и испытывает военные самолеты под видом гражданских.
Разбирательство длится почти два года, итог — 18 месяцев тюрьмы за нарушение военной тайны. Но в заключение Осецкий отправляется не сразу.
Пока суд рассматривал апелляцию, он успел выехать из страны вместе с автором текста. Автор оказывается достаточно рассудительным, чтобы остаться во Франции. Осецкий в мае 1932-го сам приходит к воротам тюрьмы. Сидит до Рождества и выходит по амнистии.
Нацисты про подвиги Осецкого не забыли. Буквально на следующий день после пожара в Рейхстаге Осецкий снова оказывается в тюрьме, только на этот раз уезжает не домой, а в концлагерь. Потом еще в один. Там он подвергается пыткам, в дополнение к болезни сердца зарабатывает туберкулез.
Шумиха вокруг Нобелевки помогает: Осецкого наконец-то отправляют в больницу. А потом даже отпускают на свободу, хотя под наблюдением он пробудет до самой смерти.
В 1940 году нацисты захватят Норвегию. Все, кто принял решение наградить Осецкого, будут репрессированы. Осецкий об этом уже не узнает: туберкулез доконает его в мае 1938-го.
Как продавать кошмары
Пропаганды многие боятся, и зря. На самом деле это просто инструмент. Как нож, которым можно настрогать салатик или почистить яблоко, а можно и кого-нибудь пырнуть. Зависит от владельца.
Можно продвигать здоровый образ жизни и заботу об экологии, а можно — заронить в головы людей мысль, что их соотечественники или просто соседи по третьей от Солнца планете не заслуживают жить из-за своей еврейской крови. И люди — даже самые образованные, интеллигентные и в целом милые, хотя таких убедить сложнее, — рано или поздно поверят, если всё сделать правильно.
Среди ученых, изучающих секты, ходит шуточная аксиома: гуру найдется для каждого, если вы пока не встретили своего, вам просто повезло. Немцам в 1930-х не настолько подфартило.
Концепция пропаганды по Геббельсу легко укладывается в три слова: простота, размах, концентрация.
Что это означает? Ориентируйся на массы — значит, не предлагай слишком замысловатых идей, простые люди их не любят; интеллигенты не твоя аудитория из-за своей малочисленности. Используй все возможные каналы: прессу, радио, телевидение, кино, театр. И не останавливайся ни на минуту, вдалбливающее повторение — твой лучший друг. Пусть человек тысячу раз услышит, что он свинья. На тысячу первый начнет хрюкать.
На каждый источник информации у министерства Геббельса было по отделу, для изобретения новых способов пропаганды — отдельный. По крайней мере, сначала. Потом количество подразделений выросло до девяти, где-то ближе к середине Второй мировой их стало четырнадцать. Там работало почти две тысячи человек, и кадры это были отборные.
Например, они придумали массово производить дешевые (самые дешевые в мире) радиоприемники, чтобы доставить голос фюрера в каждое учреждение и каждый дом, — пропаганда лучше работает, когда она устная.
Конструкция с секретом: приемники работают только на средних волнах. Это означает, что слушать какие-либо станции, кроме государственных, невозможно. Для верности прослушивание иностранных передач приравнивают к госизмене.
Параллельно ведется вещание на другие страны. Исследовательница нацистской пропаганды Вороненкова утверждает: в эфир выходят около 240 программ на 31 языке.
Еще были телетеатры. Такие крохотные зальчики мест на тридцать с экранами размером примерно с тетрадный листок. В интимной обстановке пропаганда действует лучше. Можно заставить вопить от восторга стадион, но это требует искусства и немалых усилий. Телетеатры работают и так. В 1936 году их уже 33 штуки, все в Берлине. За билетами выстраиваются очереди.
Когда в Германии проходят Олимпийские игры, попасть на сами соревнования легче, чем на их трансляцию по телику. Очередной съезд НСДАП тоже передают в прямом эфире.
Как быть успешным пропагандистом
Хороший журналист должен быть объективным или хотя бы к объективности стремиться, хороший пропагандист — с точностью до наоборот: его не должно волновать, каков предмет пропаганды на самом деле, аудитория тоже с легкостью проживет без этой информации. Еще люди постоянно должны чувствовать интерес. Поддержать его отлично поможет эмоциональное нагнетание.
Журналист, как Гарри Поттер, по мнению Амбридж, — не должен лгать. Пропагандист… ну да. Врите наглее, рекомендует Геббельс нацистским журналистам. Легче всего поверить в чудовищную ложь. А для достоверности добавьте немножко правды. Только не переборщите, четвертинки достаточно.
У Геббельса пропаганда разноцветная. Белая правдива, использует только проверенные источники и не скрывает своих целей. Серая — серединка на половинку: вырванные из контекста факты и непроверенные сведения с правдой пополам. Черная — откровенная ложь с главной задачей ввести людей в заблуждение.
И задача весьма эффективно выполняется. В 1938 году Гитлер становится человеком года по версии журнала Time. Цитата из статьи:
«Представляется более чем вероятным, что человек 1938 года может сделать год 1939-й незабываемым».
Как в воду глядели, правда.
Защита немецкого народа от альтернативных точек зрения
Почти сразу после прихода к власти в 1933 году нацисты внезапно обнаруживают, что в немецкой журналистике развелось множество нежелательных элементов.
Один из них — оппозиционная пресса. Начинается чистка с Die Rote Fahne («Красного знамени»), довольно влиятельной газеты компартии. Свою вредоносную сущность издание успешно прятало пятнадцать лет, и вот наконец-то раскрыто. Два года журналисты продержались в подполье, до 1939-го — писали из других стран. Потом газета всё-таки закрылась.
Закон от 14 июля запрещает все партии, кроме НСДАП. Это значит, что любая ненацистская печать теперь тоже под запретом.
Не то чтобы она взяла и вся за день испарилась. Наученные еще Первой мировой, многие социал-демократические и коммунистические журналисты эмигрируют и продолжают работать уже из какой-нибудь Франции, Швеции, Чехословакии или Великобритании.
Однако теперь газеты нельзя купить на каждом углу, их даже в руках держать незаконно, и многие люди не хотят рисковать. Оппозиционная пресса теряет часть аудитории. Но она жива, и она в меру сил сопротивляется.
Позже дело доходит и до евреев. С октября 1933 года редакторами, издателями и даже простыми журналистами могут быть исключительно лица арийской расы. Более того — с евреями нельзя даже состоять в браке.
Медиамагнат Рудольф Моссе к тому времени уже почил. Дело продолжал его зять — Ганс Лахман-Моссе, тоже успешный предприниматель и тоже еврей. Больше не продолжает: после вступления в силу нового закона оставаться в Германии ему небезопасно. Berliner Tageblatt, куда в свое время так хотел попасть Геббельс, закрывается в 1937 году.
Такая же судьба у Vossische Zeitung («Газеты Фосса»), одной из самых старых газет Германии. Она собирает комбо: мало того, что принадлежит еврею, так еще и либеральная.
В целом нацисты добиваются своего: теперь в стране слышен только голос фюрера. Можно делать что угодно — критиковать-то некому.
Готовиться к войне Геббельс и его подчиненные начинают заранее. Еще с 1938 года при каждом армейском корпусе работает рота пропаганды: журналисты, операторы, художники, фотографы, радийщики, печатники — всего плюс-минус 115 человек. Многие неплохо говорят на языке противника, кем бы он ни был.
Война навязана немецкому народу
В заголовке — один из основных тезисов геббельсовской пропаганды. Германия не начинает войны, она симметрично отвечает на действия других стран.
Например, 31 августа 1939 года около восьми часов вечера группа поляков со стрельбой атаковала и захватила радиостанцию в Глейвице. Диверсанты успели даже выйти в эфир, однако вскоре их разгромила доблестная немецкая полиция.
Когда нет других источников информации, довольно убедительно звучит. Даже пруфы есть: какие-то воззвания на польском и немецком ушей слушателей тогда, правда, достигли. Это сейчас много где можно почитать об операции «Консервы».
А вот взгляд немецких пропагандистов на ВОВ. Если бы Германия летом 1941-го не напала на СССР, буквально завтра на ее территорию вторглись бы большевистские орды. Точнее, Германия даже не напала — нанесла превентивный удар. Ведь речь идет ни много ни мало о выживании немецкого народа.
Да, звучит как полная дичь. Только вот в чем дело: у людей нет поводов не верить. Нацисты обещали экономический рост — так и вышло. Говорили много патриотических речей — чем не патриоты. Хотели отомстить Франции за былые унижения — сделали. Новые территории — вот они.
Кто-то, конечно, не проникается пропагандой. Есть даже журналисты, которые не стесняются заявить о своем несогласии вслух. С такими работает гестапо.
Дважды в день лично Геббельс проводит пресс-конференции. Точнее, не то чтобы прям конференции — больше подходит слово «инструктажи»: что и как писать в завтрашний номер. После такого разнообразием печать, конечно, не блещет, зато и лишнего никто не опубликует. Газетам, представители которых не могут присутствовать лично, инструкции передают по телеграфу.
Делать это не так сложно, как раньше: вместо довоенных трех с половиной тысяч газет теперь три тысячи. Уже чуть больше двух. А теперь — в 1944-м — в районе 970.
Зато новые издания появляются на оккупированных территориях. Тираж небольшой, максимум десять тысяч экземпляров, зато их много — более трехсот. Есть и русскоязычные, среди них «Правда»-оборотень: верстку тщательно скопировали, контент вписали свой.
Телевещание потихоньку сворачивается как самый дорогой вид СМИ. Зато раскочегаривается радио: Геббельс хочет, чтобы немцы превратились в одну большую семью, ждущую новостей у приемников. В основном звучат сводки с фронтов, иногда марши.
Успехом пользуется и кинематограф. Потому что есть классная фишечка: каждому, кто увидит в военной хронике своего родственника, бесплатно распечатают его фото. Желающих столько, что вскоре аудиторию приходится ограничить: теперь эта услуга только для родственников погибших солдат.
Патриотизм не сработал — время страха
В январе 1943 года Геббельс понимает: пора менять тональность. Легкой победы не вышло. Немцы начинают подозревать, что противник не так уж слаб, как им говорили.
Новый метод — запугивание. Если вы не продолжите сражаться, вашим престарелым родителям, женам и детям конец: станут рабами, умрут от голода, отправятся на расстрел.
Если вы не продолжите сражаться, попадете в плен, там вас замучают и напоследок кастрируют. Гроб — гроб — кладбище — страдания — расстрел. И никто не узнает, где могилка моя.
Солдаты продолжают сражаться. Итог мы все знаем. Пропаганда тоже не всесильна.
Газеты часа ноль
Судьбу немецких журналистов страны-победительницы решают так: кто топил за НСДАП — ищет другую работу. Кто поддерживал чисто формально, только чтобы в тюрьму не отъехать, или умудрился сохранить нейтралитет — может вернуться в медиа через какое-то время и даже издавать свою газету. Каждый случай рассматривается индивидуально.
Самая малочисленная категория — журналисты, которые могут продолжать работу прямо сейчас. Как правило, это противники и жертвы режима.
Короче говоря, система СМИ Германии, по сути, создается заново. Поэтому послевоенные издания называют газетами часа ноль. Следующая ступень — журналистика ГДР и ФРГ.
Лекция № 15. Особенности нацистской пропаганды.
Национал-социализм, по Геббельсу, это та сила, которая основывается на патриотизме (немецком национализме) и социализме, «как единственной возможности сохранить себя как расу, обрести политическую свободу и возродить Германское государство».
От печатных слов Геббельс плавно перешёл к реальным делам. Он быстро понял, что существует возможность привлечь внимание немцев к НСДАП и приблизить достижение целей партии: необходима «война лозунгов» и выпуск открыток, плакатов, оформленных в простом и понятном стиле.
Одним из изобретений Геббельса стал новый метод борьбы с коммунистами, заключавшийся в копировании и передразнивании не только их лозунгов, но и методов работы. Собственно говоря, даже «штурмовые отряды» напоминали в какой-то степени коммунистические «красные бригады»; вообще же коммунистическая партия во многом была для нацистов объектом для подражания и в то же время — самым ненавистным врагом.
После революции у НСДАП возникла новая задача — тотальное информационное воздействие на психику людей. Именно Гитлер, после прихода к власти в Германии, впервые предпринял попытку глобального информационного воздействия на население других стран. Информационное влияние осуществлялось следующими способами:
1. Распространением информации через информационные агентства, радио, путём доставки за границу немецких газет и журналов, листовок через агентурную сеть;
2. Через немецких корреспондентов за границей, а также через иностранные газеты, находящиеся под немецким влиянием;
3. Путём проведения выставок и ярмарок в Германии, участия в ярмарках и выставках за рубежом;
4. Осуществлением культурного обмена с дружественными странами во всевозможных областях (наука, искусство, спорт, воспитание молодежи и т.д.).
Информационные воздействия на войска и население Австрии в 1938 году содействовали успеху военной операции по присоединению её к Германии.
В дальнейшем для обеспечения более благоприятных условий для ведения радиопропаганды в Австрию была направлена большая партия дешёвых радиоприёмников. По степени важности пропаганда на противника приравнивалась к вооруженной форме борьбы.
Начало Второй мировой войны. Немецкие ведомства начали активную работу по сбору информации в интересах проведения информационно-психологического обеспечения нападения на СССР: обрабатывались материалы красноармейских газет приграничных военных округов и другая периодическая печать, вплоть до многотиражек крупных заводов и ведомственных журналов, выходящих небольшими тиражами.
Основными целями информационно-психологического воздействия являлись:
1. Устрашение противника;
2. Усиление пораженческих настроений;
3. Создание позитивного представления о плене;
4. Подрыв авторитета государственного и военно-политического руководства СССР;
5. Побуждение к добровольной сдаче в плен и к дезертирству;
6. Подрыв авторитета командиров и начальников, неповиновение им;
7. Усиление недовольства гражданского населения положением в стране;
8. Побуждение населения к лояльному отношению к военнослужащим вермахта;
9. Усиление тревоги за судьбу родных.
Министерство пропаганды отпечатало к 22 июня 1941 года свыше 30 миллионов листовок, красочных пропагандистских брошюр карманного формата на 30 языках народов СССР и подготовило несколько радиопередач. На Восточном фронте было сосредоточено 17 рот пропаганды.
Вплоть до последних минут существования рейха пропаганда, увлекала зомбированные массы навстречу гибели. В последней оставшейся у него газете — боевом листке «Панцербер», выпускаемом для защитников Большого Берлина, министр продолжал утверждать, что столица будет вызволена, большевиков отбросят и положение Германии изменится в лучшую сторону.
Изучение и анализ средств пропаганды нацистской Германии показали, что она отличалась системным подходом, адресностью и методичностью воздействия. Основными её формами были: радио, плакаты, агитационные печатные материалы (газеты, листовки и т.д.), кино, театрализованные представления, а также особые средства пропаганды (нестандартные носители пропагандистских текстов и изображений, психологическое воздействие). В эти годы, по своим техническим характеристикам и возможности охватить самую широкую аудиторию, радио стало основным средством пропаганды. Мощным средством воздействия на целевую аудиторию являлись плакаты. Они отличались разнообразием и злободневностью тем и оригинальностью стилей художников, занятых в их создании. Агитационные печатные материалы дополняли воздействие радио и плакатов и носили характер завершающего удара в массированной пропагандистской атаке на целевые группы.
Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
Пропаганда в Третьем Рейхе
Новейшая история 
Пропаганда в Третьем Рейхе
Дарья Жуковская
Тоталитарное государство, как известно, в целях собственного функционирования и контроля над всеми сферами общественной жизни создает специальный инструментарий. Важнейшее место в этом инструментарии наряду с партией и ее организациями, репрессивными органами занимают средства массовой коммуникации. В отличие от демократического общества, где средства коммуникации выполняют, прежде всего, функции информации, в тоталитарном государстве они превращаются в аппарат тотальной пропаганды.
Организация и основные принципы национал-социалистической пропаганды начали складываться в 1920-е гг., одновременно с возникновением и становлением Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП). В пропаганде, которой, по мнению А. Гитлера, «мастерски пользуются марксистско-социалистические организации», национал-социалисты видели средство вербовки сторонников партии. Уже в 1920-е гг. стали формироваться основные принципы национал-социалистической пропаганды, в наиболее полном виде изложенные Гитлером в «Mein Kampf», в главе «Военная пропаганда». Гитлер пришел к выводу, что для эффективного воздействия на массы необходимо создать специальный орган «тотальной пропаганды», все «искусство» которой должно заключаться в том, чтобы «заставить массу поверить» национал-социализму.
Вскоре после прихода нацистов к власти в Германии было создано министерство пропаганды и народного просвещения, которое возглавил руководитель управления пропаганды НСДАП Й. Геббельс. Министерство объединило существующие пропагандистские организации рейха, став фактическим монополистом в сфере пропаганды с тем, чтобы «пронизать идеями национал-социализма все стороны жизни немецкой нации». В соответствие с правительственным декретом от 30 июня 1933 г., в ведение министерства передавались общая политическая пропаганда, высшая политическая школа, государственные празднества, пресса, радио, книгоиздательство, искусство, музыка, театр, кино, моральное состояние общества. Новый министр назвал свою должность «революционной», ибо в его руки передавалось «национальное воспитание народа».
Геббельс
Возглавляемое им Министерство пропаганды и народного просвещения не имело аналогов в мировой истории. Принципы, сформулированные его шефом: простота, размах, концентрация, реализовывались в ежедневной работе огромной империи средств массовой информации. Правда в ней допускалась ровно настолько, насколько она соответствовала интересам режима. Ложь была гораздо удобнее – она не знала границ и позволяла сотрудникам Геббельса чувствовать себя архитекторами человеческих душ. После запрета либеральной прессы ставка была сделана на согласованность пропагандистских кампаний, не только сопровождавших, но и предварявших принципиальные внутри — и внешнеполитические решения. В своем конкретном исполнении эти кампании весьма напоминали коммерческую рекламу, обращаясь к подсознанию потребителей, делая ставку на доходчивость и отделяя рекламный образ того или иного «продукта» от его реального содержания. Одной из первых организованных сверху «спонтанных акций протеста» было сожжение неугодных новому режиму книг студентами университетов 10 мая 1933 г. Позже в качестве субъектов идеологической цензуры выступало около полусотни партийных и государственных учреждений, список запрещенных и изымаемых из библиотек книг исчислялся десятками тысяч названий.
«Пропаганда должна доходить до каждого» – реализуя этот принцип, геббельсовский аппарат проявлял неистощимую выдумку. Сюда относилось и использование технических новшеств вроде радио, позволявшего напрямую воздействовать на настроения миллионов домохозяек, проводивших свое время на кухне, и обязательные пропагандистские журналы (Wochenschau) перед киносеансами, и книга «Майн кампф» в качестве обязательного подарка молодоженам. Пропаганда воздействовала даже на гастрономические вкусы населения – в условиях курса на автаркию и экономию валюты была развернута кампания за отказ от натурального кофе, а сливочное масло попало в разряд продуктов, подрывающих обороноспособность Германии (rüstungsfeindlich).
Специфической чертой тоталитарной пропаганды является то, что она не просто манипулирует общественным мнением – она его создает, превращаясь в «центральный инструмент социального контроля». На любой из вопросов, волнующих того или иного человека, у нее должен иметься готовый ответ. Нацистская пропаганда была вездесущей, простираясь от скромной кухни до циклопического сооружения в Нюрнберге, где ежегодно проходили съезды НСДАП. Очевидцы воспринимали их как незабываемое шоу – днем бесконечные парады и апофеоз появления Гитлера на трибуне, ночью замки из лучей света, создаваемых тысячами прожекторов, и массовые факельные шествия. Главным для участников того или иного съезда, число которых доходило до сотни тысяч, было не обсуждение политического курса и принятие решений, а эмоциональный подъем и чувство сопричастности к происходящему. «Фюрер думает за нас» – эта культовая формула избавляла многих немцев от угрызений совести за соучастие в преступных деяниях режима.
При образовании министерства пропаганды Геббельсу пришлось буквально отвоевывать полномочия у других ведомств. Так из ведения министерства внутренних дел были изъяты общие вопросы внутренней пропаганды, право надзора за прессой, радио, кино. Министерство экономики лишилось контроля над рекламой, проведением выставок и ярмарок. Министерство иностранных дел передало Геббельсу всю пропагандистскую работу за рубежом и лишилось собственного отдела печати. По мнению И. Риббентропа, возглавившего МИД в 1938 г., это решение было «политико-организационной ошибкой» и вызывало определенную напряженность в отношениях с министерством пропаганды. Однако при реализации крупных внешнеполитических и военных акций оба министерства действовали согласованно, и МИД готовил «белые книги», на основе которых проводились пропагандистские кампании.
Длительное время продолжалась борьба между Геббельсом и вермахтом за руководство военной пропагандой. Конфликт формально закончился компромиссом зимой 1938-1939 гг., когда было подписано специальное соглашение о «разделе полномочий». В случае войны вся военная пропаганда внутри страны отдавалась министерству Геббельса. В районах военных действий пропагандой занимался отдел военной пропаганды вермахта, который согласовывал основную пропагандистскую линию с Геббельсом. Но в годы Второй Мировой войны столкновения между военными и министерством пропаганды были нередким явлением. Геббельс как-то записал в дневнике: «Я жаловался на Браухича. Он слишком настойчиво бьет в собственный барабан». Не прекращались распри с министром по делам оккупированных восточных территорий А. Розенбергом. 29 июня 1941 г. Геббельс не без злости записал в дневнике: «Розенберг намеревается организовать свою лавочку пропаганды один. Каждый хочет заниматься пропагандой, и чем меньше в ней понимает, тем больше хочет».
Несмотря на некую конкуренцию в области пропаганды, министерство Геббельса оставалось самым крупным и влиятельным органом. Бюджет министерства вырос с 28 млн. марок в 1934 г. до 95 млн. в 1939 г. За 10 лет существования министерство получило из бюджета 1,3 млрд. марок. На 1 апреля 1939 г. общее число работающих в центральном аппарате министерства составляло 956 человек. Через год численность выросла до 1356, а к апрелю 1941 г. в нем было занято 1902 человека. В министерстве пропаганды были собраны лучшие пропагандистские кадры нацистов. Его костяк в 1933 г. составили бывшие сотрудники управления пропаганды НСДАП и где каждый 10 имел золотой партийный значок. Средний возраст сотрудников составлял 39 лет, большинство из них принадлежало к верхнему слою среднего класса, половина имела университетские дипломы.
Внутренняя структура министерства постоянно менялась, росло число отделов. Первоначально были выделены отделы пропаганды, радио, прессы, кино, театра, но уже в 1935 г. число отделов увеличилось до 9, в 1942 — до 14. Кроме того, при министерстве имелся совет по издательскому делу, под контролем которого находилось 2800 издательств и 27 тыс. книготорговых учреждений. В руках министерства фактически находилась система получения информации. В 1934 г. были объединены два крупнейших информационных агентства: агентство Вольфа и Телеграфный союз, входивший в газетный концерн Гугенберга. В результате объединения возникло официальное агентство «Немецкое информационное бюро».
Ведущим отделом министерства был отдел пропаганды, не имевший узкой специализации. На него возлагалась задача по пропаганде идеологии НСРПГ, партийных документов, правительственной политики, расовых доктрин и т. д. Здесь планировались разнообразные государственные агитационные кампании, проводившиеся с большой помпой. Особенно тщательно планировались и пышно проводились мероприятия с участием Гитлера.
Под контролем министерства пропаганды находилось все немецкое радиовещание. Отдел радио формулировал политику в области радиовещания и осуществлял надзор за ее выполнением. В его руках находилась Германская радиовещательная корпорация и 26 млн. радиослушателей — 40% населения страны. Имелось несколько радиостанций (Мюнхен, Кенигсберг, Лейпциг, Дрезден, Гамбург), которые вели вещание на европейские страны, главным образом для «фольксдойче». Постоянно наращивалось количество передач на «дальнее зарубежье». В 1938 г. суточная продолжительность зарубежных передач составила на страны Западного полушария 22 часа, Африки- 8 часов, Азии — 21. Более половины передач велось на английском языке, около 40% — на немецком. В 1943 г. зарубежное вещание велось на 53 языках. Большое внимание в годы второй мировой войны уделялось «черной пропаганде» с секретных радиостанций, расположенных на территории Германии. Так против СССР работало три радиостанции. Одна из них носила троцкистский характер, другая — сепаратистский, третья — выдавала себя за «национально-русскую».
Под контролем министерства находилась немецкая пресса. В Веймарской республике издавалось около 10 тыс. газет и журналов независимых, различной партийной принадлежности, общегерманских, региональных и местных. После прихода к власти нацисты запретили газеты КПГ, СДПГ, многие либерально-демократические издания. Со свободой прессы было покончено. 6 апреля 1933 г., после встречи с иностранными журналистами и дипломатическим корпусом, Геббельс записал в дневнике, что они с Гитлером «впервые открыто выступили против представлений о так называемой свободе печати». 4 октября был принят «Закон о редакторах», по которому редакторскую должность мог занять только ариец по происхождению. Нацисты провели чистку журналистских рядов, изгнав из редакций к 1939 г. более 1400 неугодных журналистов. Заниматься журналистикой могли фактически только члены НСРПГ.
Монопольное положение в издательстве газет перешло в руки нацистской партии. В 1934 г. в общем количестве издаваемых газет НСРПГ имела 2,6%, а их тираж составлял 7,5% общего тиража германских газет. Через 10 лет количество нацистских газет выросло до 36%, а их тираж- до 82,5% общегерманского тиража. Официальный орган нацистской партии газета «Volkischer Beobachter» в конце 30-х гг. выходила в берлинском, мюнхенском и венском изданиях. Ранее независимая буржуазная пресса стала составной частью нацистской системы пропаганды и резко сократила свои тиражи. Крупнейшие германские газеты. Широко известные за рубежом- «Frankfurter Zeitung», «Kolnische Zeitung», «Deutsche Allgemeine Zeitung» сохранили свое существование, ибо нацисты видели в них источник влияния на мировое общественное мнение. Но контроль над их политической лояльностью оставался в руках министерства пропаганды.
Ежедневно в министерстве пропаганды высшие чиновники, нередко сам Геббельс, проводили закрытые пресс-конференции, явка на которые представителей центральных органов немецкой пропаганды была обязательной. Собиралось около 200 человек. На пресс-конференциях сообщалось о внутренних важнейших и международных событиях и их оценке нацистским руководством, давалась указания о необходимых комментариях, а также определялись основные тактические и стратегические задачи пропагандистских кампаний. Материалы закрытых пресс-конференций по специальным телефонным каналам предавались в 32 местных отделения министерства. Все указания министерства подлежали обязательному выполнению. Отдельно проводились пресс-конференции для иностранных журналистов, аккредитованных в министерстве пропаганды. В министерстве имелись специальные службы, которые готовили сводки и материалы для различных пропагандистских кампаний, а также по экстренным и политически острым вопросам. Эти материалы по специальным указаниям руководства направлялись на радио и в прессу. С началом второй мировой войны министерство ввело систему «лозунгов дня», которые определяли объект, язык и стиль пропаганды, определенную тактическую пропагандистскую линию.
«Унификация» средств массовой информации позволила создать эффективный аппарат тотальной пропаганды национал-социалистической идеологии и обеспечить поддержку агрессивного внешнеполитического курса фашистской Германии со стороны большинства немецкого населения.
Пресса в Третьем рейхе
Еще до своего прихода к власти Гитлер рассматривал прессу как одно из самых мощных орудий в борьбе за установление в Германии нацистского режима и личной диктатуры. Став канцлером, он, вслед за радиовещанием, кинематографией, музыкой, театром, литературой и изобразительным искусством объявил прессу Третьего рейха объектом политики гляйхшалтунг. Газеты и журналы Германии оказались под жестким контролем министра народного просвещения и пропаганды д-ра Пауля Йозефа Геббельса. Все оппозиционные нацистскому режиму издания были запрещены. Закон о прессе, принятый 4 октября 1933, объявлял по сути «расовую чистку» журналистики. Из газет изгонялись либерально настроенные или еврейского происхождения редакторы и журналисты. Оставшиеся обязаны были пройти проверку на «расовую чистоту» и доказать с целью получения разрешения на работу, что они не состоят в браке с евреями. От них требовалась лояльность по отношению к нацистскому режиму. Важным шагом нацистских властей стала экспроприация газет и журналов, принадлежавших евреям. На владельцев-евреев было оказано давление с целью вынудить их продать свои издания. В случае отказа их газеты запрещались на несколько дней, затем недель, до тех пор, пока они не оказывались на грани разорения. Издательский дом Улльштейна, владельца-еврея, был куплен нацистским издательством Эхер ферлаг. Среди газет, приобретенных Максом Аманом, была знаменитая, основанная еще в 1703, либеральная газета «Фоссише цайтунг». «Берлинер тагеблат» удалось продержаться до 1937. Поскольку министерство иностранных дел Германии было заинтересовано в том, чтобы оказать влияние на мировое общественное мнение и представить нацистский режим в выгодном свете, Геббельс разрешил сохранить некоторую независимость широко известной в мире газете «Франкфуртер цайтунг». Однако весь персонал еврейского происхождения был из газеты уволен.
Оказавшись под монопольным нацистским контролем, многие газеты при отсутствии конкуренции поначалу процветали. Приобретенная НСДАП в первые годы нацистского движения
Фёлькишер беобахтер
Фёлькишер беобахтер стала наиболее значительной официальной газетой в Третьем рейхе. Ее возглавлял главный теоретик национал-социализма Альфред Розенберг. Она выходила в Мюнхене как утренняя ежедневная газета и распространялась по всей стране огромными тиражами. Качество ее материалов значительно уступало уровню журналистики, достигнутому в период Веймарской республики. В Берлине Геббельс начал издавать собственную газету «Ангриф». Паразитируя на высокой репутации прежней германской прессы за рубежом, Геббельс сохранял название, структуру и общий внешний вид некоторых старых газет.
В то же время он тщательно следил за тем, чтобы их содержание неукоснительно соответствовало национал-социалистической политической линии. Редактором старейшей берлинской газеты «Бёрзен цайтунг» («Биржевая газета») он назначил личного советника Гитлера по экономическим и финансовым вопросам Вальтера Функа. Геббельс осуществлял неусыпный контроль над более чем 3600 газетами и сотнями журналов Германии. Каждое утро он принимал редакторов ежедневных берлинских газет и корреспондентов отделов новостей из других городов и давал им четкие указания, чему уделять внимание в новостях сегодняшнего дня. Аналогичные указания он отправлял телеграфом или почтой в небольшие газеты в провинции. Геббельс требовал от журналистов действовать строго в соответствии с партийной линией и, прежде всего, никогда не подвергать сомнению слово фюрера. От них ожидали восхваления Гитлера и демонстрации сочувственного отношения к членам партийного руководства, указанных министерством пропаганды. Посредником между ведомством Геббельса и прессой стал опытный журналист и радиокомментатор Ханс Фриче, назначенный в 1937 начальником Германской пресс-службы. Особую заинтересованность Геббельс проявлял в отношении иностранных корреспондентов, работавших в Берлине. С целью создать благопристойный образ нацистского режима в зарубежной прессе он не останавливался перед прямым или завуалированным подкупом: выделял иностранным корреспондентам роскошные квартиры, автомобили, щедро угощал их во время приемов, устраивал увеселительные и экскурсионные поездки и т. д. Однако в целом, если не считать нескольких лизоблюдов, ему так и не удалось завоевать иностранный пресс-корпус.
Особой проблемой для Геббельса стала полупорнографическая газета «Штюрмер», издаваемая Юлиусом Штрайхером. Геббельс вполне осознавал тот вред, который она наносила нацистскому режиму, но ее поддерживал сам Гитлер, который, несмотря на собственные заявления о высокой морали, прочитывал каждый номер этой газеты от корки до корки и прежде всего из-за постоянных фанатичных нападок этой газеты на евреев. В 1940, после падения Польши, Геббельс основал еще одно еженедельное партийное издание «Рейх», к каждому номеру которого он писал передовую статью. Первый номер «Рейха» вышел 26 мая 1940, а через два номера газета тихо скончалась. В конце 2-й мировой войны, когда газеты стали выходить нерегулярно, Геббельсу все-таки удалось закрыть штрайхеровский «Штюрмер».
Большинство немецкого населения не испытывало интереса к невыразительным нацистским средствами массовой информации. В период с 1933 по 1937 число газет сократилось с 3607 до 2671. Официальные газеты, такие как «Фёлькишер беобахтер» или «Ангриф», несмотря на солидную финансовую поддержку, также теряли читателей, очень скоро понявших, что в Третьем рейхе не существует независимой прессы.
Радиовещание в национал – социалистической Германии
Как и другие средства массовой информации Третьего рейха, нацистские власти подчинили национальное радиовещание интересам политики гляйхшалтунг. Вскоре после прихода Гитлера к власти, он предоставил министру народного просвещения и пропаганды д-ру Геббельсу полный контроль за работой немецких радиостанций. Заявив о том, что устное слово оказывает на население более сильное воздействие, чем печатное, Геббельс выбрал радиовещание в качестве основного орудия нацистской пропаганды. «То, чем была пресса в девятнадцатом веке, радиовещание станет в двадцатом», — говорил Геббельс.
В период Веймарской республики, как почти во всей Европе, германское радиовещание было государственным. В марте 1933 Геббельс переподчинил национальное радиовещание, переведя его из Главного почтового управления в ведение министерства пропаганды. С этого момента и до последних минут Третьего рейха работа германских радиостанций до мельчайших деталей контролировалась лично Геббельсом и его аппаратом. Во главе Имперской радиопалаты, вошедшей в состав министерства пропаганды на правах управления, он поставил Эужена Хадамовского. 16 августа 1933 Хадамовский издал распоряжение, в котором говорилось: «Мы, национал-социалисты, обязаны проявить достаточно динамизма и энтузиазма, чтобы молниеносно завоевать Германию и остальной мир. Партайгеноссе д-р Геббельс поручил мне 13 июля 1933 очистить германское радиовещание от влияния противников нашего дела. Теперь я могу сообщить, что эта работа проведена полностью».
День и ночь радиостанции Германии взахлеб твердили о нацистском фюрере как о национальном достоянии, восхваляли нацистский образ жизни, необычайный патриотизм, национализм и величайшие задачи, стоящие перед немцами. Каждый владелец радиоприемника был обязан платить за него ежемесячно в качестве пошлины 2 рейхсмарки, которые шли на нужды министерства пропаганды. Германское радиовещание также служило инструментом пропаганды на зарубежные страны. Заботой Геббельса стало произвести благоприятное впечатление от нацистского режима на иностранного слушателя. В 1933 им была утверждена пятилетняя программа вещания на заграницу. На коротких волнах из Берлина, Дрездена и Мюнхена велись радиотрансляции оперных спектаклей, передавались симфонические концерты из Лейпцига. В эти передачи искусно вплеталась нацистская пропаганда. Вещание на зарубежные страны осуществляли специально созданные радиостанции: на Эльзас-Лотарингию работала радиостанция во Франкфурте-на-Майне, на Бельгию вещали из Кёльна, на Данию из Гамбурга и Бремена, на Чехословакию из Бреслау и Глейвица, на Австрию из Мюнхена. Радиовещание на остальные страны велось круглосуточно на двенадцати языках из громадной радиостудии в Зезене.
После начала 2-й мировой войны ведомство Геббельса столкнулось с серьезными проблемами, связанными с радио. Многие немцы, которым изрядно надоела нудная нацистская пропаганда и вечно искаженные новости, предпочитали слушать английское или советское радио, чтобы узнать подлинную картину происходящих событий. Прослушивание зарубежных радиостанций считалось изменой и строго наказывалось: лишь за первый год 2-й мировой войны свыше 1500 немцев были отправлены в концлагеря, тюрьмы или на исправительные работы. В 1942 бывший шеф управления печати министерства пропаганды Ханс Фриче был отозван с Восточного фронта, чтобы возглавить отдел радиовещания. «Радиовещание должно достичь каждого, или оно не достигнет никого», — говорил Фриче . В конце войны советские специалисты разработали метод синхронного вещания на используемых в Германии частотах, что позволило вторгаться в передачи Немецкого радио. Радиослушатели в Германии неожиданно среди передачи могли услышать взволнованный крик «ложь!», а затем следовало короткое «правдивое сообщение» о том или ином событии. Причем, нередко имитировался голос Гитлера или Геббельса. В такие моменты персонал радиостанции был вынужден прерывать передачу, и в эфире звучала патриотическая музыка. Особое воздействие на слушателей оказывали передачи советского радио, в которых зачитывались имена немецких военных преступников
Театр и кинематография в Третьем Рейхе
Установление нацистского режима в 1933 стало причиной резкого упадка германского театра. Под культурным руководством главы министерства народного просвещения и пропаганды Геббельса театр, вслед за кинематографией, радиовещанием, изобразительным искусством, литературой и прессой, оказался объектом политики гляйхшалтунг. Первым шагом нацистских властей было изгнание из театральной среды всех евреев — режиссеров, директоров и актеров, многие из которых с успехом работали и в кино и в театре. Власти Третьего рейха пытались любыми способами сохранить интерес публики, привыкшей к высокому качеству театральных постановок. Геббельс назначил Ханса Йоста, драматурга средних способностей, главой Имперской театральной палаты, находившейся под контролем министерства пропаганды.
В своем театральном творчестве Йост преследовал две цели. Первая – «немец должен рождаться по крови и по сути в германизме». Вторая – «театр является последней педагогической возможностью для спасения германской нации от полного материализма исключительно реалистического мира». Йост задавал тон новой национальной драме, повторяя линию из своего «Шлагетера»: «Когда я слышу слово «культура», я, забывая о безопасности, хватаюсь за револьвер».
Некоторые нацистские драматурги завоевали одобрение Геббельса, воплощая на сцене расовую доктрину. Однако подобным пьесам не удавалось завоевать внимание немецкой публики.
После прихода нацистов к власти немецкая кинематография, получившая до того мировое признание благодаря самобытности и таланту немецких актеров и режиссеров, стала составной частью программы гляйхшалтунг — подчинения всех сфер жизни Германии нацистской идеологии. «Я хочу использовать кино как инструмент пропаганды», — говорил Геббельс, которому Гитлер поручил контроль за кинематографией на всех стадиях — от производства до проката. Первым шагом властей было очищение производственного и творческого кинопроцесса от «расово чуждых элементов» — лиц еврейской национальности. Это стало причиной того, что многие кинодеятели Германии были вынуждены покинуть страну.
В их числе оказались режиссеры Фриц Ланг, Вильгельм Дитерле, Эрнст Лубитш, композиторы, создававшие музыку к кинофильмам, Курт Вейль, Фридрих Холландер, Ханс Эйслер, Миша Шполянски, актеры Фриц Кортнер, Конрад Вейдт, Элизабет Бергнер, Марлен Дитрих, Мади Христианс и многие другие. Актрисе Бригитте Хельм было предъявлено обвинение в «расовом загрязнении нации» на том лишь основании, что она была замужем за евреем. Популярный актер Лео Реус бежал в Вену, где, изменив свою еврейскую внешность, специализировался на «арийских» ролях. Прекрасная немецкая актриса Рената Мюллер покончила с собой, не выдержав домогательств министра пропаганды Геббельса. Вся Германия была возмущена случаем, происшедшим в 1940 с самым популярным киноактером страны Иоахимом Готтшалком. Будучи женатым на еврейке, актер отказался подчиниться требованиям властей развестись с женой и оставить ребенка. Обвинив жену актера в расовой неполноценности, гестапо дало супругам одни сутки, чтобы покинуть страну. Отказавшись эмигрировать, супруги покончили с собой. После случившегося немецкие киностудии были близки к бунту.
Нацистский контроль над кинематографией достиг своего апогея в 1934-35. 25 апреля 1935 в Берлине открылся Международный кинофестиваль, на который съехались свыше 2 тыс. делегатов из 40 стран мира. На этом фестивале прошла официальная премьера фильма «Триумф воли» (реж. Лени Рифеншталь), снятого во время партийного съезда в Нюрнберге в сентябре 1934. К 1937 немецкая киноиндустрия была фактически национализирована. В 1938 вышел еще один значительный документальный фильм – «Олимпия» (реж. Л. Рифеншталь), хроника Олимпийских игр 1936. В 1939 началась серия антисемитских фильмов: «Ротшильд в Ватерлоо» (1940), «Еврей Зюсс» (1940) и др.
В первые годы Второй Мировой войны нацистские фильмы восхваляли триумфальные подвиги солдата вермахта, в окарикатуренном виде представляя противника, как слабого, подлого и трусливого. Немецкая кинохроника ежедневно преподносила публике сообщения об одержанных победах на фронтах. С 1943 г. тональность фильмов начала меняться — требовалось поддержать боевой дух армии и нации. После того как в конце войны Берлинская киностудия была разрушена бомбардировками союзников, кинопроизводство переместилось на студии Амстердама, Будапешта и Рима.
За всю историю Третьего рейха (1933-45) в Германии было выпущено 1363 полнометражных фильма. Все эти фильмы, равно как и короткометражки, выпуски новостей и документальные фильмы, перед широкой демонстрацией обязательно просматривало министерство пропаганды. Большинство полнометражных фильмов было далеко не только от жизни, но и вообще от творчества. Лишь малая часть из них отбиралась для пропагандистских целей. Аудитория кинотеатров во время войны значительно сократилась.
Искусство в Третьем Рейхе
Reichskulturkammer
Превращение искусства в часть пропагандистской машины символизировало назначение Геббельса куратором «Имперской палаты деятелей культуры» (Reichskulturkammer), созданной 15 ноября 1933 г. В рамках этой полусословной структуры государство гарантировало художникам материальное благополучие в обмен на выполнение политического заказа. Место свободы творчества заняло следование коньюнктуре и ремесленное мастерство. Зачастую решение о том, считать или не считать то или иное произведение частью «немецкого искусства», зависело от вкусов и личного покровительства высших руководителей НСДАП. Ряд сфер и направлений искусства просто вымер, из других (например, кино) исчезли элементы социальной критики, и они превратились в часть индустрии развлечений (Ablenkungskultur). Из тысячи полнометражных кинофильмов, появившихся в Германии 1933-1945 гг., около 150 носили явную пропагандистскую направленность.
Художественные произведения, не отвечавшие нацистским эстетическим канонам, были собраны на выставке «Деградировавшее искусство», кочевавшей с 1937 г. по германским городам. «Ее экспонаты с их экспрессионистски-культурбольшевистскими или еврейско-искаженными формами должны были произвести впечатление издевательства над врожденным достоинством и красотой формирующегося германского человека» (Й. Херманд). Подлинное искусство с точки зрения идеологов национал-социализма должно обращаться к массам, воспитывать обывателя в национальном духе, а не шокировать его. Стиль «третьего рейха», вошедший в лексикон искусствоведения, легко узнаваем – его отличают гигантомания, апелляция к античной классике, перегруженность деталями и героизирующий натурализм. Личным пристрастием фюрера, наряду с любовью к музыке Рихарда Вагнера, была архитектура. Он принимал самое активное участие в разработке масштабных планов перестройки Берлина и других германских городов, призванных продемонстрировать вечность новой империи. Гранит, необходимый для помпезных сооружений, почти ничего не стоил, ведь он добывался в каменоломнях заключенными концлагерей.
Таким образом, восхождение национал-социалистов к политической власти и весь период существования Третьего рейха сопровождались интенсивной пропагандистской кампанией, которой заправлял министр народного просвещения и пропаганды д-р Пауль Йозеф Геббельс. Большинству побед Гитлер и его движение обязаны незаурядным способностям министра пропаганды. Геббельс досконально изучил американский опыт воздействия на массовое сознание и использовал его для Германии. Оценив по достоинству возможности пропаганды, Геббельс утверждал, что пропаганда — это искусство, которое тем эффективнее, чем меньше люди догадываются, что их обрабатывают. Геббельс превратил политические митинги и собрания в пышные зрелищные мероприятия, карнавалы с музыкой, флагами и парадами, которые внедряли в сознание людей, что Гитлер является сверхчеловеком, мессией, призванным спасти Германию. Из-под пера Геббельса вышло множество лозунгов, растиражированных по всей стране: «Евреи — наше несчастье», «Кровь и почва», «Народ без пространства» и т. д. Задачей Геббельса было держать народ в состоянии нервного возбуждения, и в этом он весьма преуспел. Тщеславный министр пропаганды подчинил своей власти все сферы идеологического воздействия на сознание масс — прессу, радиовещание, литературу, музыку, кинематографию, театр, изобразительное искусство, коммерческую деятельность, туризм. Под его началом работало около тысячи официальных пропагандистов.
Нацистская пропаганда фашизма сыграла огромную роль в общей направленности германской истории. Гитлер широко использовал свою способность активизировать большие массы людей. Он требовал проводить политические митинги только вечером, когда психические и физические возможности человека ослаблены. Он размывал психику людей, делал её более восприимчивой, а затем сосредотачивал её на ограниченном числе лозунгов, которые повторял непрестанно, повсюду и постоянно:
1) «уничтожение марксизма»;
2) разрыв Версальского договора;
3) завоевание России;
4) гарантия «социальной безопасности» внутри;
5) восстановление «национального престижа» Германии и всех немцев.
Эти главные лозунги повторялись во всех речах, статьях, перед всеми кругами населения, со всех трибун и страниц газет.
Понравилась статья? Поддержите нас донатом. Проект существует на пожертвования и доходы от рекламы