«Банкротство не так и страшно»
Начальник управления принудительного взыскания Сбербанка Евгений Акимов
Что ценят кредиторы в институте личного банкротства и чего им не хватает, “Ъ” рассказал управляющий директор—начальник управления принудительного взыскания и банкротства Сбербанка Евгений Акимов.
Евгений Акимов, управляющий директор—начальник управления принудительного взыскания и банкротства Сбербанка
Фото: из личного архива
Евгений Акимов, управляющий директор—начальник управления принудительного взыскания и банкротства Сбербанка
Фото: из личного архива
— Вы как кредитор считаете правильной саму идею запуска в России банкротства граждан?
— Безусловно. Почти во всех развитых государствах есть такой институт. И в России он существовал до революции, но в советское время был упразднен из-за отсутствия в стране частной собственности. Процедура банкротства в современных реалиях нужна нашим гражданам, которые имеют большое количество безнадежных долгов — не только перед банками, но и перед коммунальными службами, другими кредиторами. Возможно, следовало бы принять эти нормы и раньше.
— Каковы были ожидания Сбербанка от процедуры и оправдались ли они? Какие преимущества получили кредиторы?
— Банкротство граждан дало банкам новые механизмы работы с должниками. Например, у кредиторов появился новый инструмент поиска информации о должниках. В основном информация нужна, когда нас интересуют крупные должники, поручители за бизнес. При работе с ними и взыскании долгов с крупных заемщиков теперь можно искать их активы через арбитражного управляющего, он вправе запрашивать информацию у органов власти и организаций.
По сравнению с исполнительным производством (взыскание долгов через приставов) банкротство в некоторых моментах выгоднее для кредиторов. В процедуре банкротства все имущество должника делится пропорционально между всеми кредиторами, это более справедливо. И банки от этого, конечно, выигрывают. В исполнительном производстве действует принцип: кто первый принес исполнительный лист, тот и забирает в первую очередь деньги от продажи имущества должника. За первым взыскателем может прийти еще десяток других, но получат только то, что останется.
Также разница в процедуре проведения торгов. В банкротстве по сравнению с исполнительным производством они более прозрачные, проводятся в электронной форме, есть возможность привлечь на аукцион большее число потенциальных покупателей. И, что самое важное, можно продавать актив через публичное предложение — когда цена снижается, и в итоге кредиторы получают деньги. Приставы же проводят первые и вторые торги, а если они не состоялись, то кредитор стоит перед выбором — забрать имущество себе или потерять залог.
— Вас не пугает резкий рост числа персональных банкротств?
— Банкротство не так и страшно, если у человека безвыходная ситуация. Это самый цивилизованный механизм решить свои финансовые проблемы, если уже все другие способы испробованы.
— В первые годы кредиторы были очень активны и часто сами инициировали банкротства граждан, сейчас их активность снизилась. Как вы решаете, банкротить должника или нет?
— Сбербанк исходно банкротил немногих граждан. Мы сразу определили для себя основное условие инициирования процедуры банкротства — когда оно экономически для нас выгоднее, чем взыскание в исполнительном производстве с помощью приставов. Все довольно легко считается: если сумма наших издержек при банкротстве выше, чем взыскание в обычном порядке, мы сами банкротство не инициируем и вступаем в дело, когда его начинает сам должник или другой кредитор.
— Сколько всего граждан обанкротил банк?
— За все время мы подали не более 4,5 тыс. заявлений. В основном это поручители по долгам компаний. По остальным категориям смотрим, есть ли у гражданина возможность погасить долг. При отсутствии имущества мы, как правило, сами не инициируем процедуру банкротства.
— Как граждане ведут себя перед банкротством и какие ошибки совершают?
— Здесь очень важно, чтобы гражданин вел себя добросовестно и начинал банкротство только после всех возможных попыток урегулировать долг. Не пытался вывести имущество, не обращался к сомнительным консультантам, которые дают советы, как избавиться от долгов.
— Много таких случаев в вашей практике?
— Это, безусловно, единицы. Большинство граждан все же добросовестные должники. Традиционно я бы посоветовал должникам при наступлении финансовых трудностей в первую очередь обращаться в банк. Честно рассказывать, что произошло, и пытаться искать выход из ситуации.
— Какие дела о банкротстве граждан вы бы назвали наиболее интересными?
— На самом деле интересных дел много. Например, о банкротстве в России иностранных граждан, о неосвобождении от долгов в результате банкротства тех, кто обманывал банки и других кредиторов, о совместном банкротстве супругов. Из известных случаев можно отметить банкротство Владимира Кехмана. Суд не освободил его от долгов, сейчас опять возбуждено исполнительное производство, и приставы списывают денежные средства с официальной зарплаты господина Кехмана в театре. К сожалению, кредиторы значимого имущества не нашли, были только мелочи вроде запонок, собственный портрет. Кто-то даже купил этот портрет на торгах.
— Как вы оцениваете новый институт внесудебного банкротства граждан?
— Мы не открыли ничего нового, это общемировой тренд, отражающий давно назревшую проблему. Тема поднималась еще в 2017 году на ПМЮФ. В большинстве стран (например, Германия, Австрия, США) во время банкротства физлиц выясняется, что у 70% должников нет имущества. А зачем тогда тратить силы и нести издержки по сопровождению процедуры, которая ничего не дает? Это нагрузка и на суд, и на кредиторов, и на арбитражных управляющих. Поэтому должникам с небольшими суммами долгов, у которых нет имущества, нужно давать способ освободиться от обязательств в упрощенном порядке.
— Срок в полгода достаточен?
— Да, это вполне разумный срок для того, чтобы все кредиторы увидели сообщение должника о начале внесудебной процедуры и могли высказаться, проверить, есть ли у него активы. Банкам дали право получить информацию об имуществе такого должника через систему межведомственного электронного взаимодействия, пока еще идет ее отладка, но идея правильная.
— В отношении гражданина должно быть окончено исполнительное производство по причине отсутствия имущества, но в чем смысл идти во внесудебное банкротство, если приставы и так уже перестали вас трогать?
— Чтобы начать жизнь с чистого листа. Безбоязненно приобретать имущество, вступать в права наследства. Если исполнительное производство окончено и лист возвращен, он потом может предъявляться взыскателем снова, до бесконечности. Банкротство позволит действительно освободиться от долгов.
— Насколько будет востребовано внесудебное банкротство среди граждан?
— Я думаю, многие из тех, у кого окончено исполнительное производство в связи с отсутствием имущества, попробуют этой процедурой воспользоваться. Точную цифру назвать не смогу, отдельной статистики по таким должникам у нас не ведется. Сначала будет немного обращений, но со временем механизм нарастит обороты, а условия для должников, наверное, будут уточнены или даже смягчены. Может быть, увеличат предельную сумму и какие-то критерии еще добавят.
— Есть ли у вас как кредитора опасения в отношении внесудебной процедуры?
— На рынке обсуждались идеи о том, что ею могут воспользоваться недобросовестные граждане. Но критерии для должников сейчас таковы, что нам в принципе нечего бояться и всегда есть возможность проверить наличие имущества, и если будут какие-то сомнения, то перейти к обычной процедуре банкротства. Посмотрим, как будет развиваться практика применения. Больших опасений нет.
— А за рубежом похожие критерии для внесудебного банкротства?
— В Великобритании и Новой Зеландии, например, условия об окончании исполнительного производства нет, человек просто заявляет, что у него нет имущества, прикладывает документы, а дальше кредиторы могут сами проверить, есть ли активы.
— Какой там предельный лимит суммы долга?
— В Новой Зеландии по упрощенной процедуре — до 50 тыс. новозеландских долларов (2,5 млн руб.), в Англии — до £20 тыс. (около 2 млн руб.).
— Что еще можно изменить в российском банкротстве граждан, каких механизмов нам не хватает?
— Есть еще один тренд развития банкротства граждан, который у нас не отражен,— подход «can pay, should pay». Он означает, что если у должника есть определенный уровень доходов, то он должен некоторое время выплачивать часть долгов кредиторам, чтобы подтвердить свою добросовестность. Только после этого человек освобождается от долгов. Такой институт в той или иной форме работает почти во всех развитых европейских банкротных системах. Можно подумать о том, как отразить подход и в нашем законе.
ВС защитил Сбербанк от убытков после ошибочно выданных денег
25 февраля 2019 года Арбитражный суд Республики Коми начал реструктуризацию долгов индивидуального предпринимателя Ольги Вершининой (дело № А29-14997/2018). Позже оказалось, что кредитор в заявлении указал неверную дату рождения банкрота: вместо 3 мая написал 13 мая, поэтому и в определении суда ошибка повторилась. При этом все остальные данные указаны верно.
Финансовым управляющим должника стала Евгения Эсаулова. 28 февраля 2019 года она опубликовала в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве сообщение о введении процедуры в отношении ИП, указав неточную дату рождения Вершининой.
Во время реструктуризации должник может снимать со спецсчета не более 50 000 руб. (согласно ст. 213.11 «Последствия введения реструктуризации долгов гражданина»). Все остальные счета кредитные организации должны заморозить. Но из-за ошибки с датой рождения Сбербанк этого не сделал. Поэтому 20 и 21 марта 2019 года Вершинина без разрешения Эсауловой смогла получить в Сбербанке 2,3 млн руб.
Убытки с банка
Эсаулова посчитала, что именно банк виноват в том, что выдал банкроту наличные. Поэтому обратилась с иском к кредитной организации, чтобы вернуть 2,3 млн руб. как убытки. Ответчик уверял, что счета клиентов блокируются автоматически на основании поступивших из ЕФРСБ данных. Счет Вершининой не «заморозили», так как в сведениях была ошибка.
Но Сыктывкарский городской суд Республики Коми решил, что неточная дата не могла помешать банку идентифицировать Вершинину. Ведь помимо дня рождения в сообщении имелись и другие сведения, включая Ф. И. О., место рождения и регистрации, а также ИНН и ОГРНИП. Этих данных, по логике первой инстанции, достаточно, чтобы понять, какая именно Вершинина находится в процедуре банкротства. В итоге суд удовлетворил заявление управляющего и взыскал с ПАО «Сбербанк России» 2,3 млн руб. (дело № 2-898/2021).
Апелляция оказалась другого мнения. Она посчитала, что ошибка в ЕФРСБ снимает с банка вину за выдачу должнику денег в процедуре. Верховный суд Республики Коми отменил решение первой инстанции и отказал Эсауловой в иске. Позже с этим согласилась и кассация. Тогда финуправляющий обратилась в Верховный суд.
«Финуправляющий перекладывает ответственность»
Заседание по делу № 3-КГ22-4-К3 прошло 9 августа. Там Эсаулова заявила, что банк недобросовестно отнесся к установлению личности клиента. По ее словам, в ЕФРСБ указан идентификационный номер налогоплательщика, по нему не сложно было понять, о ком именно идет речь в сообщении.
— Скажите, а ИП Вершинина Ольга Игоревна 3 мая 1985 года рождения и ИП Вершинина Ольга Игоревна 13 мая 1985 года рождения — это один и тот же человек или два разных? — спросил председательствующий в процессе Сергей Асташов у Эсауловой.
— По сути, это два разных человека. Но в сообщении был указан ИНН, поэтому это позволяло выявить банку разночтение, — стояла на своем Эсаулова.
После этого судья ВС Александр Киселев поинтересовался, кто внес неверные сведения в ЕФРСБ. Финуправляющий призналась, что сделала сама. При этом объяснила, что данные взяла из определения АС Республики Коми и с учетом сроков для размещения публикации (на это отводится три рабочих дня. — Прим. ред.), у нее не было возможности выявить ошибку в дате рождения.
Представитель Сбербанка Дмитрий Сафонов согласился, что в данном случае суд первым допустил ошибку. Но по мнению кредитной организации, финансовый управляющий в силу своих полномочий может перепроверить данные и исправить их. А кредитная организация в таких случаях распознает клиентов по закрытому перечню идентификаторов, указанных в ст. 213.7 закона «О банкротстве» («Опубликование сведений в ходе процедур, применяемых в деле о банкротстве гражданина»). Сафонов рассказал, что среди их клиентов оказалось сразу три Вершининых Ольги Игоревны. А вот по дате рождения им не удалось найти ни одного гражданина, поэтому кредитная организация не смогла заморозить счет должника. Юрист объяснил, что банк в данном случае тоже рискует: если он ограничит операции клиенту, в отношении которого не идет банкротство, то получит иск о взыскании убытков.
Сафонов добавил, что за прошлый год кредитная организация рассмотрела порядка 200 000 сообщений из ЕФРСБ. За первое полугодие 2022-го — 125 000 таких публикаций. То есть ежедневно банк анализирует более 1000 сообщений, опубликованных в реестре.
— Много таких случаев, когда такого рода ошибки позволяют снять деньги со счетов? — спросил судья ВС Александр Киселев.
— Мы проанализировали и выявили четыре случая, когда были некорректные данные в ЕФРСБ, — ответил Сафонов.
Представитель Сбербанка считает, что попытка взыскать убытки с банка — перекладывание ответственности на кредитую организацию. И в случае удовлетворения жалобы остальные управляющие поймут, что можно вносить в ЕФРСБ любую информацию, а отвечать за последствия будет банк. После этого тройка судей ненадолго удалилась в совещательную комнату, а выйдя из нее, оставила в силе акты апелляции и кассации. То есть банк освободили от выплаты убытков за выдачу должнику денег в процедуре.
Согласно карточке дела Вершининой, ее банкротство пока не завершено. Сейчас идет реализация имущества предпринимателя. Финуправляющий попросила АС Республики Коми продлить процедуру, пока ВС не рассмотрит спор о взыскании убытков с банка. Известно, что заседание назначено 16 августа и там рассмотрят отчет финуправляющего.
Акции «Сбера» развернулись после уточнения банка по ситуации с выкупом
Обыкновенные акции Сбербанка на торгах Московской биржи в моменте подешевели на 0,5% — до ₽260,03 за бумагу по состоянию на 20:00 мск. Привилегированные акции снизились на 0,3% — до ₽260,21 за бумагу.
Тем не менее бумаги продолжили торговаться в плюсе: по сравнению с уровнем закрытия накануне, 28 сентября, обыкновенные акции на тот момент прибавляли 0,92%, «префы» — 1,13%.
Котировки развернулись вниз после того, как пресс-служба Сбербанка выпустила уточнение по поводу сообщения о том, что Сбербанк рассматривает вопрос о возможном выкупе акций у иностранных акционеров.
«Сбер» не принимал решения по поводу возможного выкупа собственных акций у инвесторов-нерезидентов, сообщили в пресс-службе банка. «Тема сейчас анализируется и, как подчеркнул глава Сбербанка Герман Греф, «конкретных планов на этот счет нет». Также сделки такого рода требуют согласования с правительственной подкомиссией», — говорится в сообщении. В случае принятия какого-то решения, банк обещает уведомить об этом инвесторов.
Ранее глава Сбербанка Герман Греф рассказал «Интерфаксу» в кулуарах форума «Эко Алтай. Нить природы», что Сбербанк рассматривает вопрос о возможном выкупе акций у иностранных акционеров. Однако на данный момент нет конкретных планов по этому направлению, отметил Греф.
Глава Сбербанка не уточнил актуальный размер пакета акций, который принадлежит инвесторам-нерезидентам. «К годовому собранию акционеров, думаю, сможем точно цифру сказать», — сказал он.
По данным на апрель 2023 года, доля иностранцев в капитале Сбербанка, которая раньше превышала 40%, упала примерно до трети, сообщал Герман Греф. Точных значений назвать невозможно, так как «Сбер» и сам не имеет доступа к полной информации из-за санкций.
Основной акционер «Сбера» — государство, ему принадлежит 50% плюс одна акция банка. Остальные бумаги находятся в свободном обращении и сосредоточены в руках юридических лиц и частных инвесторов. По состоянию на конец 2021 года юрлица-иностранцы были основными держателями акций Сбербанка в свободном обращении — они владели 44,4% Сбербанка, или 88,7% от всего free-float. На частных инвесторов приходилось всего 3,7% акций, или 7,4% от количества акций в обращении, а на юрлиц-резидентов — 1,9% (3,8% free-float).
Выкуп собственных акций у инвесторов-нерезидентов уже провел продуктовый ретейлер «Магнит». О намерениях выкупить долю у иностранцев компания объявила в июне, а выкуп акций «Магнит» завершил 14 сентября. В общей сложности компания выкупила у инвесторов-нерезидентов 21,9 млн акций, или около 21,5% всех находящихся в обращении бумаг «Магнита». На выкуп собственных бумаг ретейлер потратил около ₽48,5 млрд.
В августе «Интерфакс» со ссылкой на источники сообщил, что ЛУКОЙЛ намерен выкупить до 25% своих акций у нерезидентов с дисконтом в 50%. По данным агентства, компания обратилась к властям за соответствующим разрешением. Вице-премьер России Александр Новак подтвердил, что такое обращение рассматривают. По его словам, с подобными просьбами обращались и другие нефтегазовые компании.
Выкуп собственных акций по аналогии с «Магнитом» может провести еще несколько компаний, рассказали аналитики «БКС Мир инвестиций». По их оценке, из наиболее крупных компаний на российском рынке есть шансы увидеть тендерное предложение со стороны «Татнефти», ММК, НОВАТЭКа, «Роснефти», «Северстали», НЛМК, ПИКа, «Самолета», «Эталона», HeadHunter, «Мечела», «Сургутнефтегаза». Возможность таких сделок в банковском секторе эксперты оценили как маловероятную, в том числе по регуляторным ограничениям.
ЦБ может расстаться со Сбербанком. Но только за деньги
Эльвира Набиуллина заявила, что смена собственника крупнейшего банка должна пройти через продажу. Ранее сообщалось, что чиновники вновь рассматривают переход контроля над «Сбером» от ЦБ к другой госструктуре
Эльвира Набиуллина и Герман Греф. Фото: Дмитрий Феоктистов/ТАСС —>
Хотите получить Сбербанк — заплатите почти 3 трлн рублей. Примерно так можно понять Эльвиру Набиуллину. В интервью «Интерфаксу» она сказала, что переход контроля «Сбера» от ЦБ к другой госструктуре обсуждается. Решение еще не принято. Но если примут, то это будет продажа. Судя по актуальной цене Сбербанка на бирже, 50% плюс одна акция стоит 2,8 трлн рублей.
Формально ЦБ ведет себя как правильный собственник. Из-за санации крупных банков у него убытки. А дивиденды Сбербанка сейчас по закону напрямую уходят в бюджет. И в этом году будет примерно полтриллиона рублей, которые пройдут мимо ЦБ. Это Набиуллиной не нравится, о чем она сказала еще раз.
Впрочем, когда речь идет не о простом собственнике, а о мегарегуляторе, имеющем ключи от всей финансовой системы России, то дело скорее не в деньгах, а во влиянии. Комментирует гендиректор Фонда национальной энергобезопасности Константин Симонов.
alt=»Константин Симонов» />Константин Симонов генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности «Правительство пытается укрепить свои позиции за счет того, чтобы забрать у ЦБ один из инструментов влияния на финансовый рынок, и, естественно, Центральный банк против того, чтобы этот инструмент терять. Поэтому ЦБ и занял такую, как кажется, рыночную капиталистическую позицию: купите, это же рыночный актив. Правительство говорит, что правильнее отдать нам, ЦБ говорит: раз вы такие рыночники, тогда вы платите нам 2,8 трлн рублей — вы же там дивидендики будете получать, что это вы у нас забираете?»
В этом споре, который перманентно шел много лет и обострился сейчас, три участника. ЦБ, правительство и сам Сбербанк в лице Германа Грефа. У банка и регулятора за минувший год обострились противоречия по поводу системы быстрых платежей. «Сбер» в нее входить не хочет, у него есть своя монополия под названием «Сбербанк Онлайн». Поэтому банк предпочитает платить ЦБ незначительные штрафы. Все сроки подключения уже прошли. Но «Сбер» по-прежнему не подчиняется своему непосредственному начальнику и владельцу.
Причем ЦБ два года назад забрал себе еще три частных банка и сам стал крупнейшим игроком в банковском секторе страны. Продолжает начальник аналитического управления банка БКФ Максим Осадчий.
alt=»Максим Осадчий» />Максим Осадчий начальник аналитического управления Банка корпоративного финансирования «Конфликт интересов изначально существующий, когда крупнейший банк страны, регулятором его является его же собственник, что, в общем-то, в корне, конечно, неправильно. Сейчас этот конфликт обостряется, и, кроме того, он усугубляется еще и тем, что большие банки оказались в собственности у Центрального банка дополнительно. Много банков, оказывается, одновременно и регулируются, и одновременно находятся в собственности у Центрального банка».
Есть вариант, который не раз предлагал Герман Греф: приватизировать оставшийся у государства пакет в Сбербанке. Но это не нравится ни ЦБ, ни руководству страны. Да и правительству вряд ли понравится. Ему, как видится, хочется получить акции бесплатно, а потом уже спокойно получать в бюджет дивиденды. И логика в этом есть: когда деньги перекладывают из одного кармана в другой, эти карманы друг другу ничего не платят. А если продать на рынке, то деньги достанутся собственнику, то есть ЦБ. И он вряд ли будет гореть желанием отдать их в казну. Придется изыскивать способ, чтобы забрать.
Но сам ЦБ вряд ли вообще хочет расставаться со «Сбером». Он хоть и не всегда слушается регулятора, но все-таки этот банк — половина нашей финансовой системы. Кстати, после 2022 года его дивиденды по закону вновь вернутся к ЦБ. Учитывая этот клубок, возможно, самый лучший выход для всех — не делать вообще ничего. Очень эффективное средство.